Неточные совпадения
Толпа выла, ревела, грозила солдатам кулаками, некоторые швыряли в них комьями снега, солдаты, держа ружья к
ноге, стояли
окаменело, плотнее, чем раньше, и все как будто выросли.
— Матушка… родимая… смертынька моя пришла… — шептала она, стараясь обнять
ноги Таисьи, которая стояла неподвижно, точно
окаменела.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как, по мере того как она подбирается к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто
окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку
ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
Татьяна показалась ему выше, стройнее; просиявшее небывалою красотой лицо величаво
окаменело, как у статуи; грудь не поднималась, и платье, одноцветное и тесное, как хитон, падало прямыми, длинными складками мраморных тканей к ее
ногам, которые оно закрывало.
Горбун остановился; у него от испуга замерло сердце,
окаменели ноги, он растерянно забормотал...
Увидав это грозное привидение, три оставшиеся на
ногах стража
окаменели и замерли в своих оборонительных позициях крепче К-дина, который лежал пластом с прицепленным к нему гробовым покровом.
Узник остолбенел. Сердце Розы поворотилось в груди, как жернов; кровь застыла в ее жилах… она успела только сделать полуоборот головою… в каком-то безумии устремила неподвижные взоры на дверь, раскрыла рот с посинелыми губами… одною рукою она обнимала еще
ногу Паткуля, как будто на ней замерла; другую руку едва отделила от звена, которое допиливала… В этом положении она, казалось,
окаменела.
Сначала он дрожал, теперь
окаменел;
ноги его горели, как на раскаленном железе, теперь онемели.
Все утихло: каждый из плясунов, подняв в эту минуту одну
ногу, как будто прирос на другой к своему месту; те из них, которые подпрыгнули вверх, так и остались на воздухе; отворенные рты не успели сомкнуться, поднятые в пляске руки и вздернутые вверх плеча и головы не успели опуститься; грабли жида на цымбалах и смычки чертенят на гудках словно
окаменели у струн.
Я
окаменел от радости, гляжу на него во все глаза и ни глазам, ни ушам своим не верю. Слезы градом потекли из моих глаз, и упал я, как пласт, в
ноги своему благодетелю.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто
окаменело в своем строгом выражении и левая
нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак.] говорил он впоследствии.